Автор: Детлев фон Лилиенкрон (Detlev von Liliencron)
Перевод: Валиковой С.И.
Пиддер Люнг
«Воля уловам,
воля охоте,
воля днём новым,
в ночь, на восходе,
вольные море, берега
Хёрнума на века!»
Из Тондерна злой Погвиш, мытовщик,
бьёт кулаком по столу: «Бунтовщик!
На Зюльт в этот раз отправляюсь сам,
взыщу с рыбаков, им спуску не дам.
Но если от них не добьюсь оброка,
головы сложат, туда им дорога.
Смешон их девиз:
«Лучше смерть, чем смерд!»
Корабль, на носу мытовщик, весь в броне,
опёрся на меч свой и тучи мрачней;
клирик, услужливый Юрген, за ним –
за ревностный труд властями ценим –
дугою спина, потирает он руки:
«Злодеев схватить – мы верные слуги.
В болото девиз:
«Лучше смерть, чем смерд!»
Роскошная барка нацелила нос
на Хёрнум, за нею ряд эверов нёс
наймитов; под килем скрежещет песком,
на берег за латником клирик прыжком.
Оружием бряцая, следом стеною –
из ножен клинки – наймиты войною.
Ну, фризы, конец:
«Лучше смерть, чем смерд!»
Дом Пиддера стражники взяли в кольцо.
Мытарь и священник одни на крыльцо.
Глядит Люнг в окно, удивлён; чрез порог
ветхий зашли, кто сдирает оброк.
А Люнг со своею семьёй многолюдной
как раз за обедом, с похлёбкою скудной.
Ну, Люнг, покажи:
«Лучше смерть, чем смерд!»
Готова у клирика проповедь-вязь,
расшаркался мытник с издёвкой, глумясь,
насмешливо шлем сняв, сделал поклон:
«Простите нам, ваше-ство, дерзостный тон,
что трапезе вашей мы помешали.
А ну, живо подать, что задолжали!
Дерьмо ваш девиз:
«Лучше смерть, чем смерд!»
Поднялся Люнг Пиддер богатырём
и мытнику: «Хеннинг, уймись-ка добром.
Свободен от дани наш род с давних пор.
И нам безразличен твой алчущий взор!
Вон убирайся с голодной сворой!
Псов моих слышишь? Не жди повтора.
Навек наш девиз:
«Лучше смерть, чем смерд!»
«Нищая сволочь!» — мытарь раздражён.
Жилы набрякли на лбу, так взбешён:
«Капусту тебе не позволю сожрать,
пока здесь не будет оброк весь лежать!»
Упрямцу склониться и ряса шипела,
за спину железную прячась. Но смело:
Не гибни, девиз:
«Лучше смерть, чем смерд!»
Глядит Люнг на Хеннинга, ошеломлён:
неистовым гневом Погвиш раскалён,
плюёт в их похлёбку, что только с огня.
«Иди к своему ты корыту, свинья!»
Чтоб с тягостным спором покончить, он ружьи
собрался позвать, что на страже снаружи.
А в доме как гул:
«Лучше смерть, чем смерд!»
К чиновнику Пиддер – одним прыжком,
и в миску его головой рывком,
и держит в дымящейся каше бунтарь,
пока ею не захлебнулся мытарь.
Стряхнул с кулаков жуть странного плена,
взревел – задрожали двери и стены –
достойнейший клич:
«Лучше смерть, чем смерд!»
Священник обмяк, страж свирепым псом
врывается с дьявольским воплем в дом –
пронзённый рыбак, волокут; в дюн тиши,
в деревне неиствуют смерть и ножи.
Но Люнг напоследок, пока рать тупая
его не убила, кричит, погибая,
мужества клич:
«Лучше смерть, чем смерд!»
Pidder Lüng
„Frii es de Feskfang,frii
frii es de Jaght,
frii es de Strönthgang,
frii es de Naght,
frii es de See, de wilde See
en de Hörnemmer Rhee.“
Der Amtmann von Tondern, Henning Pogwisch,
schlägt mit der Faust auf den Eichentisch:
„Heut fahr` ich selbst hinüber nach Sylt
Und hol` mir mit eigner Hand Zins und Gült.
Und kann ich die Abgaben der Fischer nicht fassen,
sollen sie Nasen und Ohren lassen,
und ich höhn` ihrem Wort:
„Lewwer duad üs Slaav.“
Im Schiff vorn der Ritter, panzerbewehrt,
stützt finster sich auf sein langes Schwert.
Hinter ihm, von der hohen Geistlichkeit,
steht Jürgen, der Priester, beflissen, bereit.
Er reibt sich die Hände, er bückt den Nacken.
„Die Obrigkeit helf ich die Frevler zu packen,
in den Pfuhl das Wort:
„Lewwer duad üs Slaav!“
Gen Hörnum hat die Prunkbarke den Schnabel gewetzt,
ihr folgen die Ewer, kriegsvolkbesetzt.
Und es knirschen die Kiele auf den Sand,
und der Ritter, der Priester springen ans Land,
und waffenrasselnd hinter den beiden
entreißen die Söldner die Klingen den Scheiden.
Nun gilt es, Friesen:
„Lewwer duad üs Slaav!“
Die Knechte umzingeln das erste Haus,
Pidder Lüng schaut verwundert zum Fenster heraus.
Der Ritter, der Priester treten allein
über die ärmliche Schwelle hinein.
Des langen Peters starkzählige Sippe
sitzt grad an der kargen Mittagskrippe.
Jetzt zeige dich, Pidder:
„Lewwer duad üs Slaav!“
Der Ritter verneigt sich mit hämischem Hohn,
der Priester will anheben seinen Sermon.
Der Ritter nimmt spöttisch den Helm vom Haupt
und verbeugt sich noch einmal: „Ihr erlaubt,
daß wir Euch stören bei Eurem Essen,
bringt hurtig den Zehnten, den ihr vergessen,
und Euer Spruch ist ein Dreck:
„Lewwer duad üs Slaav!“
Da reckt sich Pidder, steht wie ein Baum:
„Henning Pogwisch, halt deine Reden im Zaum!
Wir waren der Steuern von jeher frei,
und ob du sie wünscht, ist uns einerlei!
Zieh ab mit deinen Hungersgesellen!
Hörst du meine Hunde bellen?
Und das Wort bleibt stehn:
„Lewwer duad üs Slaav!“
„Bettelpack,“ fährt ihn der Amtmann an,
und die Stirnader schwillt dem geschienten Mann,
„du frißt deinen Grünkohl nicht eher auf,
als bis dein Geld hier liegt zu Hauf.“
Der Priester zischelt von Trotzkopf und Bücken
Und verkriecht sich hinter des Eisernen Rücken.
O Wort, geh nicht unter:
„Lewwer duad üs Slaav!“
Pidder Lüng starrt wie wirrsinnig den Amtmann an,
immer heftiger in Wut gerät der Tyrann,
und er speit in den dampfenden Kohl hinein:
„Nun geh an deinen Trog, du Schwein!“
Und er will, um die peinliche Stunde zu enden,
zu seinen Leuten nach draußen sich wenden.
Dumpf dröhnt`s von drinnen:
„Lewwer duad üs Slaav!“
Einen einzigen Sprung hat Pidder getan,
er schleppt an den Napf den Amtmann heran
und taucht ihm den Kopf ein und läßt ihn nicht frei,
bis der Ritter erstickt ist im glühheißen Brei.
Die Fäuste dann lassend vom furchtbaren Gittern,
brüllt er, die Türen und Wände zittern,
das stolzeste Wort:
„Lewwer duad üs Slaav!“
Der Priester liegt ohnmächtig ihm am Fuß,
die Häscher stürmen mit höllischem Gruß,
durchbohren den Fischer und zerren ihn fort;
in den Dünen, im Dort rasen Messer und Mord.
Pidder Lüng doch, ehe sie ganz ihn verderben,
ruft noch einmal im Leben, im Sterben
sein Herrenwort:
„Lewwer duad üs Slaav!“
0 Комментарии。